Замок на краю бездны - Страница 121

121

– Объясните! – потребовала девушка.

– Хорошо, – вздохнул Древнейший. – С теорией музыки ты уже немного знакома?

– Естественно.

– Тогда слушай. Есть мажорные и минорные трезвучия.

– Это детям известно! – обиделась Элька.

– Однако есть еще трезвучие, не имеющее эмоциональной окраски, – продолжил Бард, в его глазах на мгновение мелькнула ирония.

– Как это?.. – растерянно спросила девушка.

– А вот так! На Земле в средние века его называли «дьяволом в музыке», не понимая, что это такое. Построение трезвучия элементарно – две малые терции, край – чистый уменьшенный интервал. Впечатление производит жутковатое.

– Но причем здесь это трезвучие?!

– Мы – Безумные Барды, – устало объяснил Древнейший. – Мы работаем с Сетью на уровне звука. Наше воздействие на нее – музыка. И когда три Барда на какое-то мгновение одновременно создали «дьявола», Сеть среагировала весьма определенным образом. Чтобы объяснить – почему, мне придется вывести тысячи формул, словами это в принципе не объясняется. Будешь в Сети – покажу. Сейчас смысла нет. Поняла?

– Поняла… – убито сказала Элька. – Получается, никто не виноват?

– Только наша собственная безалаберность, – вздохнул Древнейший. – Я предупреждал о «дьяволе», меня вежливо выслушали, уважительно покивали… Результат видишь сама.

– Да, – девушка подняла взгляд на самого старого из Бардов. – Структуру системы пора менять.

– Вот мы с тобой, девочка, этим и займемся, – загадочно улыбнулся Древнейший.

– Мы?!

– Раз уж никто другой не желает этого делать, то почему бы и не мы?

Действительно, почему? Элька задумчиво посмотрела в грустные глаза Древнейшего и согласно опустила веки. А он взял в руки гитару, коснулся пальцами струн и запел:

Так давно это было, мне страшный приснился сон…
Старик-менестрель умирал на дороге.
Он был так одинок, так промерз и промок,
Но никто не позвал к порогу…

Консонанс признания

Что-то висело в воздухе, что-то непонятное, но тревожное. Ожидание чего-то, какого-то события, очень важного события. Сам замок выглядел торжественным, на грани слышимости звучала мелодия, зовущая куда-то в неизмеримую даль, где человеку никогда не бывать. Казалось, небо открывает свои врата, призывая к себе крылатых душой, и, пронзая миры и вселенные, летит вдаль зов, заставляющий забыть о себе, бросить все дела, распахнуть крылья и взлететь. И возврата назад, в обыденную, мертвенно-серую жизнь уже не будет. Никогда. Ибо разве способен снова погрузиться в грязь познавший небо? Нет, конечно. Он уже иной, навсегда иной – ему здесь нет места. Только там, где дуют ветра звезд, где гремит музыка Сфер, где Господь улыбается своим детям. А если крылатый все же вернется к тем, кого любит, то недолго проживет – бескрылые затравят, затопчут, вырвут крылья и с гиканьем сожгут их. И вернувшийся умрет от тоски – он уже не в состоянии жить их жизнью, пустой и бессмысленной.

Музыка усиливалась, вовлекая в себя все новые и новые инструменты, только вот музыкантов не было видно, казалось, само мироздание звучит, настраивая себя для предстоящего. По коридорам замка плыли клубы разноцветного тумана, стены то и дело меняли форму, возникали и исчезали залы, лестницы, висящие в воздухе площадки. То тут, то там вспыхивали символы, недоступные пониманию случайного свидетеля, если бы он каким-то чудом здесь оказался. Да и снаружи замок выглядел необычно – золотистая пирамида, состоящая из сотен тысяч плывущих в пустоте элементов, висела над поверхностью мертвой планеты, на которой никогда не возникало жизни. Инициацию нового Барда нельзя проводить в населенном мире – слишком опасно. Поэтому никто и не видел волн разноцветного сияния, мечущихся над замком.

Однако внутри люди были. То на бесконечной плоскости, то на балконе, то просто в воздухе появлялась длинноволосая фигура с гитарой в руках. Их невероятные одеяния оправдывали прозвище – Безумные Барды. И в самом деле – безумные!

Джессика смотрела на Бардов ошалевшими глазами – ей и в голову не приходило, что можно одеться таким образом. Один был в какой-то развевающейся золотистой хламиде, в которую вполне можно завернуть десяток человек. Второй – в желто-зеленом панцыре с шипами. Третий зачем-то завил свои длинные волосы жестким гребнем, предварительно выкрасив их в оранжевый цвет. Ужас!!!

Воздух наполняла какая-то странная торжественность, казалось, весь мир готовится к чему-то очень важному. Джессика ощущала это какой-то очень глубоко находящейся частичкой души, и ей было не по себе. Невдалеке от графини застыл сжимающий кулаки Аринасий. Он знал только – сегодняшнее торжество связано с его лапонькой, что-то девочке сегодня предстоит очень важное. Но что? Старый солдат волновался с каждым мгновением все больше – слишком все вокруг было странным.

В центр огромного зала, стены которого терялись вдалеке, вышел Древнейший, одетый, в отличие от остальных, в самый обычный комбинезон, только глубоко-черного цвета. В руках он держал потертую гитару.

– Сегодня у нас пополнение, – голос Барда донесся до каждого, хотя говорил он совсем негромко. – Встречайте! Элифания, дочь Аринасия!

Пальцы Древнейшего коснулись струн, зазвучала легкая, зовущая куда-то мелодия. Барды расступились, и вдалеке показалась совсем юная девушка в белоснежном платье. Ее вытянутые вперед руки лежали на ладонях Абудая и Дина. Шаг за шагом они приближались к Древнейшему. Подойдя совсем близко, Барды отпустили Эльку и разошлись в стороны, в руках каждого тоже появилась гитара.

121