Замок на краю бездны - Страница 66

Взяв из рук воспитателя пакет с постельными принадлежностями, Ти-123 стала с другой стороны двери, глядя в пространство перед собой. Ти-76 покосилась на новую соседку с некоторым недоумением – на удивление правильно ведет себя, не выказывает никаких чувств. Обычно новенькие в первые дни не вылезали из даана, получая наказание за наказанием, никак не понимая, что нельзя ни плакать, ни смеяться, ни улыбаться. Что нельзя позволить ни единой эмоции отразиться на лице – ведь это признак животного. Тогда как ди-эмпаты – высшая раса, они не имеют права походить на животных, обязаны быть подлинно разумными, руководствуясь только логикой и целесообразностью.

– И-цикл на домашние занятия, затем отбой! – скомандовал коридорный воспитатель после ухода госпожи Орль. – Из спален выходить запрещено. И-ои до ират!

– И-ои до ират! – хором повторили воспитанники девиз школы.

Ти-76 и Ти-123 вошли в спальню, дверь мягко закрылась за их спинами. Откроется она только утром, когда придет время идти на завтрак. Общение воспитанников между собой не допускалось – их дело учиться, а не тратить время на бесполезную болтовню. Хотя соседям говорить по делу и не воспрещалось, но если они превышали лимит общения, обоих ждало не менее пяти а-циклов в даане. Ничего приятного, лучше не рисковать.

Новенькая окинула спальную комнату безразличным взглядом. Семьдесят шестая исподтишка наблюдала за ней с некоторой иронией. И чего ищет? Ничего интересного здесь нет – две узкие жесткие койки, столики, неудобные стулья, учебные голотерминалы и крохотный санузел с ионным душем, очищающем грязь, но не доставляющем никакого удовольствия. Вода для мытья считалась роскошью, непозволительной тем, кто еще ничего не сделал в жизни. Личных вещей у воспитанников не было.

– Это твоя кровать, – показала на койку слева Ти-76.

– Благодарю, – безразлично отозвалась новая соседка, принявшись расстилать постель.

– Мне поручено сообщить тебе правила внутреннего распорядка.

– Слушаю, – сказала Ти-123, закончив с постелью и сев на стул. – Можно спросить?

– Спрашивай.

– Что мы кричали?

– И-ои до ират, – покосилась на нее семьдесят шестая. – Переводится с древнекарнского, как «Подлинно разумные».

– Ясно.

– Теперь слушай. Воспитанник не имеет никаких прав и никакого имущества, его тело и душа полностью принадлежат корпусу. Задача воспитанника – как можно быстрее закончить обучение и стать ди-эмпатом, чтобы приносить корпусу пользу. Взрослый ди-эмпат имеет право использовать воспитанника так, тогда и таким образом, каким ему заблагорассудится. Воспитанник обязан подчиняться, не прекословя.

– А если он захочет меня… ну… это… – растерялась новенькая.

– Ди-эмпаты – не животные! – отрезала семьдесят шестая, брезгливо поджав губы.

Да как можно говорить о таком вслух? Добрых десять а-циклов даана эта дура себе уже обеспечила, если не больше. Воспитатели порой творили с воспитанниками еще и не то, но говорить об этом никто и никогда не решался, если еще не сошел с ума. Полноправному ди-эмпату позволено все, никто не обратит внимания на жалобу воспитанника, только накажут за наглость. Но эту истину пусть новенькая постигает на своей шкуре, как и все остальные. Незачем облегчать ей жизнь.

– И то благо, – снова стала невозмутимой сто двадцать третья.

– Завтра тебе назначат наставников и составят расписание занятий. Подъем в пять утра, завтрак в полшестого. В шесть начинаются занятия и длятся до четырнадцати, после чего обед. С пятнадцати до двадцати двух – практические занятия. По их окончанию ужин, домашняя работа и отбой.

– Каждый день? – приподнялись брови новенькой.

– Естественно, – удивилась семьдесят шестая, живущая такой жизнью уже семь лет.

– Благодарю.

– Вот тебе кристалл с правилами, изучи. Завтра обязательно спросят. Не ответишь – накажут.

Сто двадцать третья покосилась на нее, взяла кристалл и вставила в считыватель голотерминала. Семьдесят шестая исподтишка наблюдала за ней, едва сдерживая удивление – страница мелькали перед новенькой с непредставимой скоростью. Она что, настолько быстро читает? Можно только позавидовать. А если хвастается, так завтра воспитатели отучат от всяких глупостей, они это хорошо умеют делать.

Больше до самого отбоя девушки не сказали друг другу ни слова, незачем болтать и привлекать к себе лишнее внимание – за комнатами воспитанников наблюдал искин, фиксируя малейшее нарушение правил. После сигнала они легли. Новенькая затихла мгновенно, а вот Ти-76 еще долго не могла уснуть. Странная она, эта сто двадцать третья, что-то в ней было не так, что-то очень настораживающее. Однако в конце концов заснула и семьдесят шестая.

Элька внимательно наблюдала за всем вокруг, замерев в строю воспитанников, другим потоком сознания осмысливая случившееся с ней. Вот уж попала, так попала, врагу не пожелаешь. И что теперь делать? Увы, она не знала, даже не представляла, как вырваться из этой ловушки. Искины ГИНа не отзывались, способность к телепортации тоже исчезла, не говоря уже об остальных, ставших привычными за время ученичества, способностях. Как отрезало.

Сканированию памяти девушка не смогла сопротивляться, ди-эмпаты вломились в ее мозг вдесятером, легко сломав слабое сопротивление ученицы. Но ее сильно удивило, что они прочли только оперативную и основную память, не коснувшись глубинных слоев, куда Дин обычно сгружал терабайты данных. Именно там хранилось множество информации и такой, за которую ди-эмпаты отдали бы все. Почему же они не стали считывать эти глубинные слои? Или не имеют о них понятия? Вполне возможно – преобразования тела, проведенные наставником, остались при ней. В том числе, способность мыслить множеством потоков, абсолютная память, управление собственными чувствами, приспособляемость организма к любым внешним условиям и быстрое заживление ран. Элька даже продолжала краем сознания ощущать пульсации Сети, но дотянуться до нее не могла. А жаль! Оказаться бы там, сразу бы дала о себе знать. Повеселились бы тогда эти сволочи…